ночь
Капли пота стекают с лица и тела. Ваня уже второй час бьет грушу, истощая свои последние силы. Отрабатывая хук слева, он понимал, что ничего не выходит. Удар был неточным и слабым. Из-за этого он изрядно нервничал и сильнее бил грушу, не принося никакой пользы. Он уже давно не мог спать без снотворного. Дядя Саша — старый фронтовой врач, у которого он разживался барбиталом, сейчас и сам был на мели, ожидая поставки. Ване нужны были сильнодействующие снотворные, с ударной дозировкой. От безобидных эффект был нулевой, все равно что пузырек валерьянки вылакать. Поэтому он вот уже неделю страдал бессонницей, коротая ночи за просмотром телевизора, ездой по городу или тренировками. Понимая, что просто тупо тратит время в пустую, утыкается лбом в грушу. До утра он уже не уснет, полный бесполезняк. Раскручивает бинты с онемевших кистей, и прихрамывая идет к дивану. Он включил телевизор. Побитый жизнью и зимовским темпераментом «Темп» равнодушно транслировал какое-то модельное шоу. Девки ходили по подиуму в нарядах, которые невозможно было представить на постсоветских чиксах. Меха, перья, блестки, строгие костюмы… Ваня закурил и откинулся в продавленном кресле, заложив руки за голову. Сигарета медленно тлела, и вместе с дымом уходили минуты, отмеренные ночи.
Две недели пролетели, Зимовский уже забыл о том, что покалечил трёх грузин и его ищут. Каждый из них плевался, что запомнил глаза и с удовольствием их вырежет. Он и так знает, что любой день может стать для него последним. Когда он видел рассвет (а это бывало редко, он предпочитал не смотреть на подобную ерунду), то никакой уверенности в том, что он доживёт до заката, не было. Зато была уверенность в том, что смерть придёт от вражеской пули. С его образом жизни это было неизбежно.
Одна из моделей показалась ему похожей на новообретенную сестру, ради которой он и влип во все это дерьмо. Тот же ледяной взгляд из под блондинистой челки, та же едовитая усмешка уголками губ. И в памяти начали всплывать обрывки последних дней...

Зимовский только потянулся к полупустой бутылке коньяка, как его чуткий слух уловил шум снаружи и в миг отрезвил. Он быстро подскочил к тумбочке, достав оттуда ствол. Он ни на секунду не сомневался, что это пришли по его милую душу.

Отредактировано Иван Зимовский (2022-06-28 02:10:07)

Шум снаружи не прекращался, а становился настойчивей. Зимовский, взвел курок и, практически безшумно подошёл к маленькой дверке гаража. Дыхание сперло, а на лбу выступили капли пота. В голове он прокручивал план, но кроме как открыть дверь и наставить пистолет в лицо, ничего не приходило. Надо действовать быстро.
Он медленно отводит щеколду в сторону, толкает дверь на себя и целится прямо. Твою мать!
Рука ещё несколько секунд держит ствол перед лицом, а затем медленно опускается. -И тебе привет, - бормочет он, закрывая дверь гаража.
chernikovskaya hata - белая ночь
Ему хотелось знать, что с ней все хорошо. Каждый день он отправлял в больницу своих людей и слал букеты ромашек, просто потому что сам любил эти цветы, и ему казалось, что они ей подходят. Семья для Вани – святое, какими бы не были, он за своих в лоскуты резал и, если надо будет, сделает это снова. Тем более нравилась ему она. Было в ней что-то близкое ему.
-Рад, что ты в порядке, - оборачивается и, прихрамывая, подходит к девушке.

Синяков практически не осталось, лишь небольшой шрам над бровью напоминал о том, что произошло две недели назад. Зачем пришла? Лучше бы пряталась подальше, сумасшедшая девчонка. Им будет только в радость найти их вдвоем здесь и пустить пули в головы. Зимовский берет полупустую бутылку коньяка с тумбы и протягивает Злате, - прости, больше ничего предложить не могу, ты же знаешь.

Отредактировано Иван Зимовский (2022-07-03 22:39:20)