— Ой, дурааак… -  тихонько хихикает Эрик, следя за приближающимся нагим оборотнем. Хорош, стервец. Так вот они, часовщики, какие внутри. Почти внутри.
Эрик его помнит, видел, но больше издали — вроде, городок маленький, а не знакомы. Значит, птиц холостяк, а ещё не тусовщик — эти все хорошо знают Хантера. Странно, неужели мама не учила, что птичке голым приближаться к незнакомцу в Можаровске опасно?
— Внимательный, да? - Эрик молчит, улыбается, наблюдает за нервничающим, но храбрящимся оборотнем. Наверное, келпи тоже стоило бы чуть больше напружиниться, приготовиться к нападению, но почему-то он чувствует себя так… умиротворённо. Разносить всё вокруг, ломать кости и черепа, кружить водовороты всё ещё хочется, но мутить воду уже нет; хочется, чтоб лунный свет просачивался внутрь, чтоб играл на хрустально-чистых гранях.
— Рад любоваться? - что уж греха таить, Хантер охоч до всего красивого, особенно до камней, а глаза ворона больно зазывающе горят обсидиановым огнём. Хочется гладить пальцами, как привык Эрик с молчаливыми, скрытными камнями, прикоснуться губами, чувствуя, как нагрелась прохладная поверхность от тепла ладоней. И языком. Языком тоже хочется.
Осталось понять, насколько желания претворимы в жизнь (птичкину, Эрикову), потому что ловить улетучивающееся тепло именно этого бездыханного тела келпи как-то не в кайф.
— С зачёсанными назад волосами тебе бы шло больше. - ухмыляется в ответ Эрик, осторожно, плавно приближаясь. Оборотень двигается почти свободно, значит, либо слишком хорошо себя контролирует (что всё равно не поможет), либо увлёкся. Птичка чуть заметно тревожится, когда келпи подходит на расстояние человеческого прыжка (глупый, по нему можно заметить, как Хантер переступает эту невидимую черту… она бы не спасла тебя, пичужка), но не дёргается. Он инстинктивно стоит вполоборота, словно готовый отскочить, но Эрик приближается по прямой, открыто, не ускоряя шаги — и птица не срывается. Наоборот, как будто чувствует себя уверенней. Хорошенький.
— Говорят, много проблем доставляешь. Стало интересно, какого плана и чего ради. - Эрик совершенно невинно вскидывает брови и почти искренне пожимает плечами, оказываясь вплотную к вороне. Он поднимает руку и без тени сомнений зачёсывает пятернёй угольные волосы птицы к затылку. С мокрыми волосами он просто секс… а ещё, оказывается, прятал совершенно очаровательные тонкие ушки.
— Ооооооо - умиляется Эрик, заправляя выбившуюся прядку за ухо.
Итак.
Птицу подослали. Конечно, не то чтобы Эрик поверил во все эти отмазы вроде «случайно мимо шёл, помочь решил», «искупаться вечерочком захотелось», но прям вот так вот сразу себя сдать с потрохами… Потому что чтоб ворона, да из чистого любопытства полезла в какую-то жопу? Ха! Хрена с два! Ещё скажите, из альтруизма. Тем более, Эрик никогда зла его клану не делал, так что даже эта вероятность отпадает.
— Да я самое мирное создание в этом городе… Неужто баба Люба нажаловалась?? Честно, я её яблоки таскать не хотел, но ребята очень просили — говорят, самые вкусные в округе. Сильно сердится?   - откуда птица знает, где его искать? Плюс как-то непохоже, чтоб он его искал по человеческой форме — так-то куда проще изловить Эрика у детского сада или в кабаке. Речные нажаловались? Но, в таком случае, оборотень определённо в курсе, что с водяной тварью вроде Хантера ему в одиночку не совладать. Тогда кто же стоит за спиной вороны? И насколько много им известно о расследовании часовщика? Если ничего, то убить птицу сейчас — лучший выход. А если нет, то Эрик подставится по-крупному.
Но Эрику… чертовски не хочется раздирать на куски это красивое тело.
— А ты отсюда родом? Один живёшь? - любопытствует Хантер, обхватывая пальцами запястья вороны и поворачивая ладонями к призрачному свету. Если он отпустит сейчас пернатого, останется тогда срочно валить из города, и ближайшие лет десять-двадцать не возвращаться. Хорошо, у Хантера хоть есть такая возможность.
— Тебе нравятся проблемные? - Эрик подносит руку птицы к своему лицу и, усмехаясь, прихватывает человеческими зубами край ладони. Его кисти ледяные. Эрику нравится. - Я могу стать таким для тебя. - келпи осторожно кружит около оборотня.
— Что ж птичке-то ночью не спится. Нет, я отлично тебя понимаю… - низким полушёпотом тянет Эрик, обнимая со спины и кладя ладонь на шею. - … присоединяйся всё же, не дрейфь. - Хантер крепче сжимает пальцы, перехватывает руки и, довольный, тащит оборотня в воду. Птица сильная, ей дрызгаться в морозной речке не хочется — но когда вообще чьё-то нежелание останавливало Эрика? Келпи заходит в воду по грудь и медленно погружает птицу глубже, пока тот не начинает инстинктивно панически хватать ртом воздух.
Секунда колебаний — и келпи отпускает птицу.
Кто бы о нём не разнюхивал — достаточно оставаться бдительным и не уходить далеко от реки. И тогда голыми руками его не взять. Ну и… не заглядывать больше к бабке, чтоб замести следы. Даже если птиц-таки разнюхает, что Эрик келпи, даже если начнёт искать уздечку и сунется к бабке — та не выдаст. Ну, а если совсем жареным запахнет — можно петлять по соседним областям, а сюда возвращаться тайно, чтоб по одному перебивать врагов. В конце концов, рано или поздно все подходят близко к воде. А Эрик ждать умеет.
И, кажется, пора устроить геноцид в водяном обществе.

Отредактировано эрик хантер (2022-10-23 23:34:23)

Подпись автора

кусб