с причала рыбачил апостол Андрей
Дюша и Семён
★ 11.07.96 ★
Отредактировано Семён Синицын (2022-08-12 20:16:39)
с причала рыбачил апостол Андрей
Страница: 1
Сообщений 1 страница 8 из 8
Поделиться12022-08-11 00:52:07
Поделиться22022-08-12 16:40:42
Потрепанная временем, погодой и мелкими авариями шестерка неторопливо тащилась к выезду из города на самой минимальной скорости. Машина исправно останавливалась на каждом желтом светофоре и трогалась только через секунду после зеленого сигнала. Последнее весьма нервировало окружающих. Высказать матерное вслух водителю шестерки, чье небритое, неулыбчивое лицо, закрытое солнечными очками, виднелось через открытое окно, решались единицы. Остальные же выражали свое презрение к «водятелу старый колымаги», что «только права купил» тем, что обгоняли его, помигав задними фарами.
Высунув в открытое окно руку с сигаретой, постукивая пальцами свободной руки по кожаной оплетке руля в такт играющей песни Дюша мысленно широко улыбался, словно кот наевшийся сметаны. Все эти взгляды людей, ведущихся на внешний вид шестерики и водителя, его откровенно забавляли. Под облупившимся капотом с мелкими следами ржавчины стоял отличный, собранный местными умельцами движок и при желании Андрей мог обогнать почти любого из показавших ему свой зад водителей. Мог, но не хотел. В любой другой день, он, как любитель погонять, не сдержался, и показав остальным средний палец, втопил бы педаль в пол, нарушая скоростной режим, но сегодня ему этого делать не хотелось.
Дюшу с самого утра мучало какое-то неясное ощущение, словно предчувствие чего-то. Не хорошего или плохого, а просто неизбежного. От чего, как во сне, беги, не беги, не убежишь. Судьбы, как сказала бы его тетка. Это предчувствие сводило с ума. Промаявшись весь день сначала дома, а потом в школе, вместо того, чтобы пропустить с Алмасом по сто грамм в подсобке Сторожев решил сесть за руль и отправиться на одно из своих любимых мест в Можаровке. До ничем не примечательного для окружающих столба на обочине дороги.
Добравшись до нужного километра, Дюша припарковался на обочине и вылез из автомобиля. Закурив сигарету, он улегся на траву, безжалостно пачкая свежевыстиранные рваные джинсы, подставляя лицо закатному солнцу, устремляя взгляд на Можаровск. Андрей был готов ручаться, что об этой точке обзора, в которой благодаря изгибу дороги и возвышенности, часть города высвечивается как на ладони, знают единицы, если вообще кто-то знает. Мало кому, уносящему ноги и колеса, прочь из города придет в голову тормозить и любоваться видами леса и шоссе. Да и сам Сторожев обнаружил это место только потому, что возвращаясь как-то домой, остановился отлить, бросил взгляд в сторону и обомлел. Сентиментальным романтиком мужчина не был, но этот вид затронул тонкие нотки в душе.
Просидев на обочине еще с полчаса, проводив взглядом два автомобиля и мотоцикл, щелчком выбросив в кусты окурки, Дюша поднялся на ноги. Пребывание в знакомом месте нужный покой в сердце так и не принесло. Да и находиться долго в одиночестве, без движения и разговоров будучи в человеческом обличии было не по нраву.
Приветливое урчание мотора, музыка из динамика, мятная жвачка и сигареты на панели, качнувшийся от захлопнувшей двери ароматизатор в виде игральных кубиков, обтянутые красным кожзамом сидения, бутылка с водой в дверце. Зафиксировав взглядом и слухом знакомые мелочи, Дюша газанул с места, оставляя черные полосы на асфальте. В ту секунду, когда он решал стоит ли прибавить газу и пролететь за минут двадцать оставшиеся до города километры, так как ему нравится, из-за очередного поворота показался силуэт. Сбросив скорость до минимума, тащась, так словно шестерка была на последнем издыхании, Андрей нахмурил лоб, начав всматриваться в стоящего рядом с байком мотоциклиста. Сажать в авто, которое считал своим вторым домом, попутчиков Дюша не любил, но сейчас уже вечерело, по небу гуляли темные, дождевые тучи, а движение в окрестностях Можаровска, тем более в будни назвать оживленным было нельзя. Тачка в два часа и это в лучшем случае.
– Помощь нужна? Бенза у самого мало, но до города подброшу. – убавив музыку до минимума, даже не пытаясь изображать на лице дружелюбную улыбку, останавливаясь рядом с байком, проговорил Дюша.
Поделиться32022-08-12 19:59:24
Палец в кедах застревает, придавленный пяткой, пока Синица пытается одновременно и бутер схомячить, и обуться, и ключи найти среди вороха газет. Достаёт одни, гадает от чего, бросает обратно, бутер туда же и рыщет дальше, теперь уже обеими руками. Сердечко ёкает только сейчас, не от обидок на проебавшегося хер знает где отца, а на злосчастные ключи. Это же его персональная свобода, крошечный вечный мирок, в котором ни одна собака на свете не указ. И где они, спрашивается? Не гнушается тяжелое зеркало отодвинуть, проползти на коленках по всему коридору, пока взгляд не натыкается на спокойно болтающиеся прям в центре пустой стены ключи. Рядом записка, оставленная хз кому «буду поздно». Семён зависает на секундочку, но всё же мнёт несчастный клочок бумаги, не глядя бросает через плечо и хлопает дверью.
Кому, спрашивается, нужно отчитываться за каждый свой шаг? Тут какой хочешь смысл вкладывай, ответ будет «не мне» и «никому», а значит похуй.
В груди ёкает стоит чехол стащить с байка, в нос сразу запах дороги бьёт, в душе какие-то таинственные нотки играют, щиплют, раздразнивая тонкую свободолюбивую натуру, выуживают на поверхность искреннюю тёплую улыбку. Синица не медлит, на проходной ждёт когда шлагбаум поднимут, вежливо кивая охраннику. Спиздить Ямаху дело святое, так что Сёма искренне благодарен дворовым псам за верную службу. И плевать что свои, стайные, ранг их всё равно ниже королевского, а потому на вопросики вроде «покататься поехал?» отвечает лишь лёгким кивком и газует. Не в настроении Семён Сергеевич с челядью по душам курлыкать.
И только когда двор позади остаётся, в Синицыной душе медовый покой разливается от кончика носа до кончика хвоста, так что восторженные нотки «а не ливнуть ли нам прямо сейчас из Можаровска» вновь всплывают на поверхность.
Конечно же ливнуть.
Конечно же в закат, в далёкие дали, в Москву, в бурную насыщенную жизнь, где его, Семёна Синицына, будут носить на руках и баловать благами цивилизации. Вот туда надо, а не в пустую пятикомнатную, где лишь мерное «тик-так» из отцовского кабинета слышится и ничего более. И плевать на стаю, на эти бесконечные тёрки чья кровь чище, кому кусок пожирнее и помясистее, а кому строгий ошейник и каблук на глотку – это всё приелось, высосало из напряженно размышляющего «кто враг» детёныша всю кровь, остопиздило по самое не могу. Семён буквально бежит в свободу, бросает себя в простор, раскидывает руки и закрывает глаза под бешено колотящееся в груди сердце, пока на трассе никого нет. Тихо-тихо, только ветер вырывает заправленную в джинсы футболку, выдергивает из башки мысли, оставляя далеко-далеко позади. Синица летит. Волчьи инстинкты кричат, едва успевая за Ямахой. Еще чуточку, до пронизывающего тело ужаса размотаться по асфальту, прежде чем сбавить.
Стрелочка на баке говорит «надо бы развернуться», но птице невдомёк что крылья могут подрезать столь предательским образом, хотя сколько уже раз брёл по трассе, да и знаки подбадривают, услужливо подсказывая сколько до соседнего городка мчать. Километр, ещё один… пока не обнаруживает себя на пути к городу. Тревожный звоночек дробит в кишках, но Сёма думает что так правильно, что это поступок взрослого человека – не бежать от проблем, а решать их. А следовательно, по мере продвижения обратно, каждая грузная мыслишка, оброненная по дороге, вновь проскальзывает в хмурую башку, на свое привычное место, пока общей кашей не загудит с остальными.
Даже не заметил, как заглох.
Просто пялится на стрелочку, ставит на подножку, кусает губу и закуривает. Хули еще делать-то. Домой один хрен не хочется, а тащиться пол ночера с пустой Ямахой на руках откровенно лень. Выбора, конечно, не будет, но… потянуться, помяться, попинать колесо… выкурить вторую.
Эта встреча состоялась взглядами перво-наперво. Хмурая морда мужика напротив хмурой морды Синицы, сверление взглядами, лёгкое дуновение ветерка, запах, маякующий «свой-чужой», а потом уже разговоры. Сёма, как истинный малолетка, чужого человека перво-наперво по одёжке линеечкой мерит, оценивает социальный статус, свою персону подле него, прикидывает степень ахуенности события, а потом уже думает. Хотя, походу башка вместе с баком опустела, ибо нос гордо вздёрнулся.
Сёма смотрит в небритую мордаху, оценивает слегка всклокоченную макушку, футболку, зажимает меж пальцев сигарету и медленно выпускает изо рта дым. Очень, блять, медленно, столь же медленно осматривает шестёрку, усыпанную дорожными шрамами, клонит голову, стреляя взглядом-рентгеном то в тачку, то в лоб дядьке и снова затягивается.
- Я на э т о м не поеду.
И всё.
Вот тебе благодарность, выпущенный носом по-драконьи дым, сучья ухмылочка, взгляд с тысячей иголочек, бьющих прямо в душу, сквозь очки, сквозь череп, на вылет. И кому, спрашивается, Семён Сергеич, вы могилку роете? С хуя ли такой вежливый с незнакомым оборотнем, когда вам искренне помощь предлагают? А вот нет, спасибо, обойдусь без ваших «теперь ты мне должен» и без «из какой ты семьи, мальчик». Обойдусь без объяснений что это за мужик домой привёз и головняков куда девать Ямаху. Обойдусь без Можаровска, стаи и без вас персонально, слышите?
- Хорошего дня.
Зубки скалит в мягкой красивой улыбке, всячески свою самодостаточность демонстрируя, но ручки всё же нервно рукав теребят, а уверенности в опущенных плечах меньше, чем требуется для отказа. Всё же боится немного незнакомцев, оставшись без кого-либо, кто кинется искать пропавшего щенка в ближайшие двадцать четыре часа. Доверия единокровным собратьям у Синицына минимум, а к этому так вообще какая-то неприятная настороженность просыпается. Инстинкты рокочут под самой глоткой, заставляют подсознательно запоминать черты лица, положение рук на руле, цвет и номер машины, даже мурлыканье «Hero of the Day». Семён хмурится, буквально заставляет себя отвернуться, демонстрируя что разговор окончен.
[icon]https://i.imgur.com/JBBrVD5.png[/icon]
Отредактировано Семён Синицын (2022-08-12 20:01:27)
Поделиться42022-08-13 23:27:53
[icon]https://i.imgur.com/hsVIdNy.png[/icon]
За те недолгие несколько секунд, что длилась остановка машины и разговор, Дюша мысленно уже успел смириться, что поедет в город не один и даже почти начал думать, куда деть Ямаху будущего попутчика, как вместо спасибо в ответ прилетела ухмылка и выпущенное сквозь зубы
— Я на э т о м не поеду.
К оценивающим внешнюю оболочку взглядам Дюша привык и сталкивался с ними не раз. Во времена, когда учился в школе от мальчишек лицеистов. От бывших одноклассников, сумевших выбиться в люди, в отличие от Сторожева. От девок в баре, думающих, что скучающий и ищущий с кем бы потрепаться подвыпивший Дюша их клеит. От водителей на трассе, не ожидающих, что шестерка их вздрючит.
Увидеть взгляд рентген от упакованного парня, младше Дюши навскидку лет на восемь было тем обиднее, что оба они были одной крови. Не совсем одной, но человеческой. Откажись он из страха ехать с незнакомцем, Андрей бы понял и одобрил бы, а здесь дело было только в неподходящей тачке. У Сторожева было четкое ощущение, подкати он на мерсе, пацан прыгнул бы не раздумывая.
– Уж простите ваше высочество, что вам выбор из нескольких тачек не предоставил, чтобы вы определились на чем хотите свой зад до дома довезти, чтобы под дождем не намокнуть. – скалится Дюша, стаскивая очки, бросая их на панель, на пару мгновений, не больше, демонстрируя ставшие вертикальными и янтарными, от переполняющих сердце эмоций, зрачки. Ответный медленный взгляд лениво скользит по мотоциклисту, запоминая каждую деталь. Ноздри раздуваются, впитывая запах не только тот, что присущ зверю, но и бензина, сигарет, шампуня, туалетной воды, всю ту смесь, чем пахнут люди.
Неуместные сейчас выебоны больше смешат, чем раздражают. При всем взрослом , наглом виде от этого «я на этом не поеду» и опущенных плеч скользит детским упрямством. Нежеланием есть невкусную кашу или садиться на красную, а не зеленую лошадку на карусели.
И эта смесь взрослого и детского оказывается настолько заразительной и притягательной, что Андрею, тоже сохранившего упрямого ребенка внутри себя, не хочется уезжать.
– Как знаешь. Только зря ты так, парень. Не каждую протянутую руку стоит кусать. Я без всех задних мыслей, от души, предлагал. – спокойно, без угроз, просто констатируя факт, уже в спину отвернувшегося парня, произносит Дюша. Закрыв боковое окно, дистанцируясь от волка, выруливает обратно на трассу. Вот только исчезать на горизонте, помигав фарами, шестерка не спешит.
Проехав буквально метров сто, Дюша, неотрывно глядя в зеркало заднего вида, резко тормозит. Уехать оказывается сложнее, чем представлялось при знакомстве с выебистым, отказывающимся от помощи волчонком. Дело было не только в том, что они были одной породы «нелюдей», хоть для Сторожева вся нечисть всю жизнь была своя. И не в привлекательности и обаянии парня. И в не человечности и понимании, что еще тачка будет здесь очень не скоро, в отличии от туч и бросать мотоциклиста одного нельзя. Андрею хотелось заглянуть под это напускную самодостаточность, посмотреть кроется ли что-то настоящее под ухмылкой и взглядом рентгеном, узнать незнакомца ближе.
Остановившись прямо посредине дороги, Дюша выходит на улицу, оставаясь стоять у тачки, облокотившись спиной о еще теплый капот. Вытащив из заднего кармана джинс мятую пачку, он прикуривает, выпуская в прозрачно-синеватое небо тонкую струйку дыма. На мотоциклиста даже не смотрит. К чему, когда итак ясно, кто кого ждет. В том, что мажористый выпендрежник не подойдет так сразу, Андрей был уверен. Все на что он надеялся, что незнакомый парень примет верное решение, прежде чем у Сторожева кончатся сигареты или пойдет дождь. Поскольку как лучше силком затаскивать в машину выебистого молодого оборотня, Дюша решить для себя еще не мог.
Поделиться52022-08-14 01:28:45
Зубки очень крепко цепить приходится, чтобы на угрожающий янтарь зрачков не отвечать карачуновским морозом, чтобы пасть волчья не зарычала чисто по привычке что-нибудь в цвет обидное. Сёме так и неймётся ляпнуть «ну так сгоняй за другой тачкой, я подожду», но слова глотает, впихивает насильно в глотку обратно, отвечая короткой усмешкой.
Да, он волчара, а волки кусаются.
И проводить взглядом, смотреть в след так, словно в это зеркало заднего вида глазами с чужими схлестнулся в крошечном бою. Загривок вздыбить ещё и зарычать не хватало, мол я тоже опасный, тоже умею кусаться, не боюсь тебя…
Шестёрка тормозит и Синицу сносит ровно на шаг назад.
Он боится, блять. Откровенно боится непонятного оборотня, решившего просто так помочь другому оборотню, из чужой стаи, к тому же карачуну. Вестнику самой смерти, морозной голодной смерти, презренному псу (как фыркают собратья иных видов стоит только учуять). Да ещё и мажору… не порадоваться подъебочкой «чо, заглох?» и под протяжное «уууу» укатить на газах, а просто помочь. И именно этот факт Семёна обескуражил до откровенного непонимания «зачем». Здесь же должна быть усмешка, крошечная радость что зажравшийся щенок наконец-то от судьбы пиздюлей получил, а не очередной подгон. А тут в глазах ни тени призрения, ни одного намёка про деньги, да ещё не смотря на ворчание ждут… И даже фырканье Дюши агрессии в себе имело ровным счётом ноль.
Всклокоченный непониманием своего будущего и как дальше жить, Синица только щетинился на всё незнакомое и тёплое, нарочно замыкался и съёживался до ледяной глыбы. Так спокойнее, так понятнее, так бе-зо-пас-нее.
А тут его ждут.
Просто так.
Волчьи глаза щурятся, силятся прочесть мысли фигуры вдалеке. Дюша ждёт и Семён тоже ждёт, только хрен пойми чего… не двигается, пока водила бычок не выбросит. Реально же уедет, а на трассе никаких более признаков жизни нет, даже кузнечики попрятались и сверчки не спешили выбираться из норок. Будет холодно, мокро, грязно и тяжело. А ещё очень хочется есть.
Сёма морщит нос, трёт лоб, но всё же сдаётся во имя адекватности. Ямаха верно крутит колёсами, пока упрямый пиздюк катит её до замершей на дороге шестёрки. Впрочем, неловкий взгляд Сёма не прячет, наоборот улыбается тоненько, пока ставит на подножку свою драгоценность, пялится во всю в глаза любезного спасителя и подходит очень близко, всячески демонстрируя смелость.
- Ладно, уговорил. Моё величество изволит испытать небывалое удовольствие проехаться на вашем белом коне, но только с одним условием. – Если уж хуеть, то до конца, так что Синица умудряется подойти слишком близко, протянуть свою холёную лапку и отжать сигарету прям из чужого рта, хорошенько затянуться, придирчиво глянуть на надпись у фильтра, и, выдохнув дым, продолжить. – Байк мы не бросаем вот тут и вот так… Во всем Можаровске второй такой не найти. Заменить его нереально, к тому же он мне дорог. Так что давай сейчас гениальные мысли, а я, клянусь тебе твоей шестёркой, в долгу не останусь.
Дальше Сёма достаёт второй свой ключик для общения с социумом (после холеного ебальца и обещания прокатить на Ямахе одноклассников) – бабло. Сложенные бумажки расправляет, не смущаясь демонстрировать их перед незнакомцем, отсчитывает половину средней учительской зарплаты и, не спрашивая, аккуратно кладёт деньги на капот шестёрки.
- Оставшиеся отдам как до дома доберёмся.
И снова затягивается чужой сигаретой, внезапно обнаружив что спиздил её, к сожалению, буквально на последней затяжке и покурить нормально не выйдет. Кармашки Синицы, к еще одному сожалению, опустели чуть ранее.
- И лучше «Мальборо» кури, они как-то поприкольнее. Не такая солома. Но только если американские или хорошая подделка. Удивишься, но даже у нас приличный табак имеется. Иногда, кажется, что персонально для меня в ларьках держат.
Осекается, внезапно понимая что пиздит уже лишнее, да и улыбается как-то совсем неправильно, холодной без иронии, словно вместо простого «ладно, мужик, не обижайся», ищет какие-то иные причины чтобы замять ситуацию. Не извиняться же прямым текстом, в самом деле.
- Ну так че?
Взгляд на небо, на намечающийся дождик и еще одна улыбка, на этот раз даже как будто искренняя.
..и на всякий случай пару шагов назад, чтобы в еблет не прилетело.
Поделиться62022-08-14 23:43:58
Дюша едва успел докурить до половины вторую сигарету, как стоящий неподвижно вдалеке парень все-таки прекращает выебываться и начинает катить байк в сторону Андрея. Никак не показывая внутреннюю радость и облегчение, что дело обходится малой кровью, Дюша продолжает стоять неподвижно. И только когда легкий шорох шин Ямахи по асфальту прекращается, Сторожев соизволяет повернуться лицом к незнакомцу, снова сталкиваясь с ним взглядом глаза в глаза.
Правая бровь с маленьким белым шрамом посредине вздергивается вверх, от удивления он едва не давится сигаретным дымом и даже без сопротивления и прикусывания чужих пальцев. оказывшихся опасно близко от зубов, дает вынуть у себя из рта сигарету. Секундный ступор длится недолго. Наглая речь выебистого пиздюка, продолжающего считать, что ему должны все вокруг, включая Андрея почти восхищала.
– Ты совсем охуел? Не догоняешь, что не в той ситуации, чтобы условия ставить? – медленно, тихо, как он делал, только когда по-настоящему злился, выплевывает слова сквозь зубы Дюша.
Сделав шаг вперед, стоя к незнакомцу почти вплотную, чувствуя, как колотится его сердце, он не знал, чего ему хотелось больше. Въебать как следует в красиво очерченные губы, сжимающие сигарету или прижать грудью к капоту, стащить джинсы и в буквальном смысле вытрахать из мажора всю его напускную наглость, заставив выстанывать его Сторожева имя.
Мелькнувшая в голове картинка была настолько яркой, что Дюша только и смог, что шумно вздохнуть, обрывая на полуслове свою полную возмущения тираду. Тем более, что условие пацана, пусть и преподнесённое коряво, заслуживало уважения и понимания. Шестерка Андрея тоже была ему дорога и как это сложно, считай невозможно, оставить заглохшего железного друга в чистом поле, он понимал прекрасно.
– Я и не собирался тебе предлагать байк здесь бросить. – сложив руки на груди, хмыкает Дюша. Злость в глазах сменяется веселым любопытством. При виде аккуратно расправленных бумажек, Андрей с трудом удерживает внутри себя улыбку. Нравоучительное «легко распоряжаться чужими деньгами, у папочки небось стащил» Дюша не произносит. Они были не в школе, парень не был его учеником. Да и к тому же Андрей по себе знал, что распоряжаться не заработанными честным трудом, шальными деньгами действительно просто
– А простому человеческому спасибо за помощь, ваше величество не научили? Бабла не надо больше, лучше как завтра бенз твоему байку повезем, Мальборо нормальный притащи, раз его персонально для твоей королевской персоны в ларьке держат. – ухмыляется Андрей, небрежно засовывая купюры в задний карман джинсов. Неожиданно ловя себя на мысли, что он сейчас неожиданно для самого себя, сам добровольно подписался на новую встречу. На то, чтобы еще один раз побыть извозчиком этого высочества.
– Ничё. Соображаю я. Полезно, знаешь иногда сначала думать, а потом все остальное. – осматривая окружающую их местность, на наличие укромных мест, передергивает плечами Андрей, подмечая чужую улыбку уже как-будто и не надменную, а саму обычную,человеческую. Прикусив нижнюю губу, он открывает багажник, вытаскивая из него аккуратно сложенный камуфляжный плащ, бросая его на сидение Ямахи. Оставлять одежду было жалко, но если уж прятать байк то как следует и не только от чужих взглядов, но и от осадков.
– Стой здесь. Меньше следов на траве, меньше ненужного внимания к тому зачем туда шастали. – отрывисто бросает Андрей, снимая байк с подножки. Ручки руля, словно хранящие еще тепло ладоней владельца, вызывают волну мурашек вдоль позвоночника. Прокатив мотоцикл несколько метров до уходящей влево от основной трассы проселочной дороги, Андрей останавливается, прикрывая глаза. По загорелой коже словно пробегает дрожь, верный признак частичной трансформации, тонкая ткань футболки, моментально обтянувшая бицепсы, тихо затрещала. Напрягая мышцы рук, оборотень приподнял мотоцикл в воздух, делая с ним несколько шагов, исчезая в густых кустах, выходя обратно уже в обычном человеческом обличии, шумно дыша, вытирая с виска выступившие капельки пота.
– Ну вот и не было словно никакой Ямахи, а просто кто-то сходил отлить, вот и примял траву. – возвращаясь обратно к машине, подмигнув, заговорщицки улыбается Дюша.
– Давай запрыгивай. Сейчас проедем на всякий по проселочной, убедимся, что байк не видно, в конце развернемся и рванем в город. – усаживаясь за руль, охотно делится планами Андрей, общаясь с парнем так, словно знакомы лет сто и не было этих холодных взглядов глаза в глаза и словесной перепалки.
– Чего ты вообще здесь делал? По делам мотался или как мне хотелось побыть одному, наедине с ветром и свободой? Не самое же лучшее место для покатушек, дорога убитая в хлам. Вон тут и то лучше гонять. – прибавляя громкость музыки, сворачивая на боковой путь, с нескрываемым, искренним любопытством в голосе интересуется Дюша. Дорога, по которой он не разу не ездил, ему действительно нравилась. Прямая, убегающая вдаль видимо к какой-то деревне она так и вызывала желание проехаться по ней, вдавив педаль газа в пол.
– И это, там в бардачке рядом с ножом и фляжкой, под презиками самокрутка, вытащишь и прикуришь? Не табак, но качество на высоте. – повернув голову к попутчику, Дюша легко, словно между делом, касается пальцами ноги парня, проводя по ней. В тесноте машины, в почти интимной близости, удержаться от прикосновения, оказывается невозможным.
Отредактировано Андрей Сторожев (2022-08-15 09:19:37)
Поделиться72022-08-15 12:04:32
Острые иголочки слов врезаются сквозь зрачки в сознание, разлетаются по крови в сердечко, заставляя биться последнее как у крошечной синички. Только взгляд этот неумолимый перед глазами остаётся и ничего более. Синица, впрочем, не дрейфит, смотрит прямо, гордо подбородок задирает, и тени страха не показывая. Тут же иной раз главное не пасануть, у волчар это что-то вроде «прощупывания своих», а значит язык понятный и вполне себе привычный.
Только когда Дюша Ямаху прячет, Семён тихонько усмехается и без тени иронии вполне себе спокойно говорит «спасибо». Учили его, естественно, но также, как и не благодарить за то, что «должны делать по умолчанию». Типа статусность, все дела, положение лидера, а не лебезящего перед старшим пса. Семён в этих рангах ещё не до конца разобрался, потому что в своей тусовке принято было быть братьями по крови, а не ориентироваться на ранг отца. Естественно, ему делали исключение, но сначала шуточно-формальное, а потом вроде как по привычке. На том и воспитали принца, которому можно всё и который по умолчанию автоматически на ступеньку выше. В какой ранг Дюшу сунуть Семён не задумывался, ибо это игра сугубо стайная, рабочая, но отнюдь не бытовая. Следовательно, невольный попутчик вертелся на краю волчьей системы как нечто инородное и весьма любопытное.
Сёма думает что Дюша добряк. Ну тот, для кого собственный моральный компас имеет куда больше значения чем социальный, и именно поэтому душа дрогнула, не позволив даже карачуна на обочине бросить. Типа снился бы ночами, замёрзший, мокрый, умирающий на обочине… может быть загробно предсмертно стонал «Андрей», прежде чем отдать концы. Эта мысль едва уловимой улыбкой уголки губ натягивает и Синица усаживается на соседнее со своим водителем место. Пристёгиваться, естественно, не стал.
- А её точно не увидят? Ты правда уверен? А то если… – Обеспокоенный взгляд силится в кустах свою родную девочку обнаружить, гадает не спиздят ли, а потому когда машина трогается, Сёмка изворачивается весь, кладёт ладонь на плечо Андрея, на случайной кочке невольно наваливаясь. – Я за Ямаху на красный диплом согласился. Представляешь: все ребята на тусовке бухают, а я как сыч… над учебниками и день и ночь. И всё ради неё.
Взглядом на мгновение встречаются, но так близко, что даже узор радужки разглядеть можно. Семён кивает, отнимая свою руку у Дюши, усаживаясь поудобнее, прежде чем по рекомендациям преступить к обыску бардачка.
Губу кусает, решая с какой стороны к вопросу подступиться, как ответить на него, но сокровенные свои мыслишки припрятать, чтобы не обсмеяли (в школе же так принято). Крошечная подсказка про «наедине с ветром и свободой» в груди отдаётся, щемится узнаваемыми нотками личной тайны, которая почему-то известна другому и, более того, понятна.
- Там... место одно есть. Только эта дорога туда ведёт. – Вороватый взгляд на Дюшу, проверить не заготовил ли колючую подколочку, прежде чем осторожно продолжить. – Город как на ладони. И закат… Если под сотку жать, то как будто летишь… весь мир твой, время останавливается… - И снова взгляд, хмурый на этот раз, старающийся уловить издевательские нотки, но Дюша снова ожидания не оправдывает – его лицо чистое, а на дне глаз как будто крошечные искорки понимания зарождаются.
Сёмка головой трясет, пряча свои секретики за морозным отчуждением, сосредоточившись на поиске самокрутки.
- Она у тебя в пачке или так валяется? Блин, какой здоровый бардачок, а с виду не скажешь. Думал тут всё в миниатюре… это же не Гелик.
Шестёрка прыгает, болтается на просёлочной дороге, привыкший к комфорту волчок в ней как огурец в полупустой банке, так что приходится хвататься за что получится: то за панельку, то за сидушку, то случайно снова за Дюшу.
- Как ты на ней еще жив остался, м? – Смешок получается лёгким, улыбка широкой и весёлой.
Дорога выравнивается и принц позволяет себе размазаться по сидению. При родителях бы гордо осанку держал, но тут никого из «своих» не было, а следовательно можно расслабиться и немного побыть обычным среднестатистическим пацаном, от которого ждут только благоразумия и внуков не нагулять раньше положенного.
- А ты с дачи что ли? Или откуда?
Наконец-то самокрутку находит, осторожно тянет к носу, чутьём своим звериным прощупывает, прежде чем глазки выпучить и с лёгким удивлением на Дюшу посмотреть. Тот, кто предлагает детям наркотики и бухло, автоматически становится их лучшим другом. Впрочем, еще годик, и Семён станет взрослым мужиком, а значит не считается.
- Ох, херасе! Ладно, я впечатлён.
Фляжку Сёма тоже выудил, разрешения не спрашивая, тут же принялся открывать, чтобы проверить содержимое. Волчий нюх остался доволен, но отпить сам бог велел, чтобы причмокнув бережно закрыть и оставить на коленках (в бардачок сие сокровище теперь точно не вернётся). Теперь впечатлений ещё больше, ибо коньяк оказался очень даже неплох. Незнакомый на вкус, но вполне себе приятный, с нотками на языке. Не то чтобы особо много попоек успело случиться, но любимый сорт пойла уже имелся.
- Семён. – Рука вежливо протянута, глаза светятся шальными заговорщицкими огоньками, мыслишки роятся в голове весёлыми мыльными пузыриками, прежде чем Синицын снова вертеться не примется, чтобы убедиться что и от сюда Ямаху не видно. – А если местные найдут? Ну мало ли… Может бенз спросить у кого? Душа болит, не могу я так. – Тревожно воркует, но всё же умелой рукой кончик самокрутки затягивает, зажигалкой чиркает, мизинчик слюнявит. Плохому, как известно, сразу учатся, а Семён не дурак «в жизни всё попробовать».
Поделиться82022-08-22 17:21:27
— Точно не увидят, зуб даю. Кто в здравом уме по бурелому и крапиве ползать будет? Да никто. Люди не тронут, а если нечисть какая сунется, так поймут что чужое. От нее тобой за метр пахнет, да и я еще немножко колесо пометил. – весело, белозубо скалится Дюша, бросая короткий взгляд в зеркало заднего вида.
Ему и самому не хочется, чтобы Ямаху нашли, это было дело принципа, но гораздо больше Дюшу волнует сейчас беспокойно ворочающийся рядом с ним Сёма. Хочется прикоснуться, сжать крепко лежащую на плече ладонь, притянуть ко рту, проводя языком по пальцам, втягивая их в рот, прикусывая подушечки зубами. Вот только делать этого было нельзя. Внутреннее чутье, научившееся после парочки неудачных подкатов и сломанных ребер, определять своих молчало.
— Представляю прекрасно, — на полном серьезе, даже не думая шутить, кивает головой Дюша, вглядываясь прямо в темные глаза Сёмы — мне отец, в свое время также сказал, что покупает мне шестерку, если училище заканчиваю, а не вылетаю после первой же сессии. Железный конь под задницей, дающий свободу, особенно такой охуенный как твой, стоит ночей над учебниками. — Помимо примитивного влечения к симпатичному парню за умение верно расставлять приоритеты в Андрее просыпается нечто похожее на уважение. Образ мажора, папенькиного сыночка, которому все приносят на золотой ложке по щелчку пальцев, плавится и видоизменяется в выпендрежного, но все же не ленивого и умного парня.
На словах про одно место Дюша вздрагивает, руки чуть сильнее стискивают руль, на губах расцветает недоверчивая улыбка. Услышать про закат оказывается еще более неожиданным, чем про полученный когда-то ради Ямахи красный диплом. Мысль, что Сёма следил за ним и говорит про место специально, чтобы втереться в доверие, Андрей отметает сходу. Совпадение и только. Или нет. Сердце так же как утром, замирает и начинает стучать быстрее.
— У меня не только бардачок, но и все остальное не в миниатюре, а очень приличного размера. — пошловатая шутка слетает с губ легко и непринужденно. Любовь нового знакомого к видам города на закате и скорости оказывается еще одной ниточкой, протягивающейся к сердцу Дюши. В любой другой день на фразочку: «как ты на ней жив остался» он бы принялся с пеной у рта защищать старушку, сейчас же только улыбается в ответ также широко, пожимая плечами.
— Ага с дачи, картоху и огурцы везу, весь багажник ими забит. – хмыкает себе под нос Андрей, тормозя прямо посредине проселочной дороги.
– Да тоже до того как тебя встретил, ездил закатом и городом в облаках любоваться. Не удивлюсь, если про одно и то же место говорим. Не думал, что еще кто-то его не проскакивает, а тормозит, но вид оттуда действительно обалденный. – всматриваясь в окружающие их с двух сторон поля, подмечая, что здесь вид не хуже, щурится Андрей. Делится с кем-то, что он как сентиментальный идиот ездил просто полюбоваться видом оказывается на удивление просто.
— Андрей, можно Дюша. Нормально все будет с твоей Ямахой, расслабься. И даже если бензин лишний вдруг обнаружился, я после коньяка тебе за руль сесть не дам. — бросая короткий взгляд на нагло приватизированную фляжку, Андрей крепко сжимает ладонь Синицына, продляя рукопожатие чуть дольше, чем требует простая вежливость, разворачиваясь к парню полу боком.
— Ты знаешь, что цыганский поцелуй это почти как выпить на брудершафт, только интимнее. За знакомство, но не с каждым первым симпатичным встречным стоит. Да и хочется... не с каждым. – вытащив из чужих пальцев сигарету, глубоко затянувшись, Дюша нависает над Семёном, прижимая ладонь к чужому предплечью. Медленно выпуская дым, прикрывая блеснувшие желтым глаза, почти прикасается губами к губам, откровенно наслаждаясь запахом травки, звуками общего сердцебиения, теплом чужого дыхания.
— За знакомство. — произносит на выдохе, щуря глаза с весело прыгающими в них огоньками, тут же отстраняясь, понимая, что еще секунда и не удержится от поцелуя.
— Ты там что-то про выжать про сотку говорил? Так это и моя старушка может. У нее под капотом сил предостаточно. — смеется Андрей, отдавая сигарету обратно Сёме. Глубоко внутри, под ребрами, от несостоявшегося перехода за точку невозврата свербит и ноет, и короткий забег на полной скорости кажется лучшим средством, чтобы выплеснуть эмоции.
Взревев громче, чем можно было ждать от шестерки, машина срывается с места, поднимая клубы пыли, вжимая в спинки сидений водителя и пассажира. Скоростной забег по прямой, словно предназначенной для экстремальных заездов, дороге оказывается короче, чем предполагалось.
– Блять! Знал же, что надо заправиться заскочить! – ударяя кулаком по рулю, не сдерживая эмоций, шипит Андрей. Неожиданная и резкая остановка тачки, тем более по его собственной вине, бесит жутко и только присутствие Семёна мешает выпустить пар привычным способом в виде криков, кидания чего-нибудь тяжелого и раздирания когтями ближайшего дерева.
– Только не говори ничего, что я придурок, раз не заправил тачку и мы тут застряли. Сам знаю без тебя. – раздувая ноздри и кусая губы, предостерегающе поднимает вверх ладонь Сторожев.
– Деревня тут по идее рядом, канистра у меня есть, пойдем, прошвырнемся, пока не ливануло? – вопросительно смотрит на Сёму Дюша. прислушиваясь к громыхающей в окончательно потемневшем небе еще пока где-то вдалеке грозе. По-хорошему, тащится с ним, Семён не обязан и скажи он, что останется ждать здесь, Сторожев даже спорить не стал бы. Вот только идти одному Дюше не хотелось очень.
– Там на заднем толстовка лежит. Не фирма, как твои шмотки, но чистая, только из стирки утром вынул. Можешь взять. – замечая голые руки Сёмки, торчащие из рукавов футболки, предлагает Сторожев. – и, надеюсь, ты не из правильных и ничего не имеешь против небольшого воровства? Нет у меня уверенности, что местные добровольно согласятся бензин двум незнакомым парням продавать.
Страница: 1
