ебала я эти можаровские леса - кеды скользят по мокрой от росы траве, а меж ёлок поблёскивает жидкий свет наступающего утра: в голове одна мысль - такая же звенящая, как воздух перед жарой - каково это, поймать губой блесну. вчера ярик доказывал мне, что вселенная - оказывается - бесконечна, а я в ней - ни много ни мало - всего лишь утренняя звезда. а когда он заржал, как сумасшедший, и пролил на мои джинсы пиво, то я убедилась, что в его словах есть смысл - получается, раз я вся такая из себя звезда, то всё вокруг меня повторяться будет, даже это пролитое и пропахшее кислиной пиво, а я буду висеть себе, пока меня ветром не сдует и я лбом в землю не упрусь. как, например, сейчас - мне бы почаще к зеркалу становиться, тыкать в него грозно пальцем и в глаза свои всматриваться, мол, дорогая, если у тебя топографический кретинизм, то твой выбор - только прямо, в светлое пиво или светлое будущее, а вот все кривые дорожки с расстрелом по правую или левую сторону оставь при себе.  но я и в это утро решила сократить путь через лес: кто знает - вдруг я из тех девчонок, что любят утро в сосновом гробу или осматривать лес из багажника четырки. ещё и сигареты кончились: ярик всегда говорил, что западло стрелять последнюю сигу, но стас смотрел так очаровательно, глазками со своими ресничками коровьими хлопал, а я что - а я слаба перед красивыми мальчиками, курящими сигареты. и вот теперь я вся такая сильная и без сигарет иду куда-то наугад, почти наощупь. вау. блеск.

что-то ещё вчера было про сесть на пенёк и подумать о грустном: все эти разговоры мехом наружу на балконе, когда каждому встречному вдруг душу вывернуть перед девчонкой с розовыми волосами хочется. как в кино - привиделась я всем, что ли. говорят там, где большая земля и высокие здания, много фильмов про балконы и девчонок, а у нас - другое. стас вдруг подсел и начал ладонями по небу водить, будто все отрезки в созвездия собрать собрался, да вот однажды мальчик ловил звёзды, положил в карман, а он - дырявый. мальчик - мой бывший, кстати - так тоже меня в кармашек, как сотен, сложить пытался, а потом косточки свои под два метра земли сложил. так и не нашли - удивительные леса можаровска. может, нас тоже вместе похоронят, представляешь? так вот, стас подсаживается и говорит - знаешь, р о р о ч к а [и мерзко ещё по слогам так, каждую буковку обрисовывает, почти облизывает, как пьяный батя - знать бы, что это ещё такое, этот ваш батя] - ророчка, знаешь ли, а ты меня всегда найдёшь, по приборам. и ржёт так, будто лётчик. пьяный батя-лётчик, вот так ржёт. фыркаю и молчу, стоя на балконе, а теперь я в том самом лесу из притчи стаса, укравшего своими грустными глазами последнюю мою сижку. он сказал - ты меня всегда найдёшь, просто смотри вверх. а я и смотрю, через выпученные корни деревьев перешагиваю, как лисица, лишь бы не напороться на торчащий сук или торчащих сук, я не знаю. смотрю вверх - ищу кеды два мяча ну те в которых был стас - он так и сказал: смотри вверх по городу кеды на проводах или в лесу там сократишь до хаты. нет бы, стас, ты ленточки развесил, будто в храме буддистском - а то тут не ёлки, а иголки в харе раму и харе кришну тычутся. отвратительно.

светлансанна заставляла нас читать страшные книжки - стихи типа маршака и барто, где человек то на плите сковородку оставит, то бычок с доски упадёт. теперь я обхожу стороной все стройки и готовить не умею. рисунки там - десять негритят, за руки взявшиеся: кляксы синие и красные, внутри - чёрным контуры обезьянок и слонов. волосы со лба сдуваю, а света в конце так и не вижу. останавливаюсь, руки на поясницу - эти кляксы так перед глазами и пляшут, а над головой ни кед, ни ленточек никаких нет. и я совершенно не в курсе, куда мне дальше идти. - блять,- на выходе и почти обречённо. вот бы на мох лечь и прорасти грибами какими или брусникой. ну, как этот, как его - женёк базаров - чтобы лопушок над головой вырос. усмехаюсь сама себе, глаза прикрываю, чтобы мушки в них не плясали, а когда открываю - вглядываюсь. а? чего... по щекам ладонями бью, а образ впереди не проходит. - всё в порядке?- ты же хотела, аврора, похороны как в диснее: цветочки, оленята, птички скорбные на веточках слёзки на хрустальный гроб роняют - так вот тебе и паренёк встретился - голова сама карабин дорисовывает или что там в руках. щурюсь - так и хочется ладони над головой поднять, мол, вон, видишь, какие рога. стреляй - не ошибёшься.

Подпись автора