[indent] Иоанн брезгливо вытирает руки от темной венозной крови, смахивая вместе с ней осколки костей и склизкие кусочки внутренностей. Из этого образка не получится даже сделать нового шляхтича. Иоанн делает пометку в журнале ровным, почти механическим почерком: 

[indent] “Не все особи низшей нежити переживают воздействие магии крови, чаще они погибают, и лишь самые стойкие оказываются действительно чем-то полезны. Гораздо ценнее были бы те сущности, которые запирают себя в человеческих телах. Легче работать с телом из этого мира, с плотью и кровью, проклятые аналоги которых — это плоть и кровь вампиров.” 

[indent] Только достать такой образец намного сложнее. Если у утопцев интеллект на уровне собаки, то мавка или леший, во-первых, намного опаснее, во-вторых, умнее. Но сейчас какая-то гадость гонит х с насиженных мест. Они чаще совершают ошибки. Чаще попадают в руки МЧС, а после... в руки Иоанна, которому было так интересен вопрос воздействия нематериального на материальное. В этом взаимодействии ведь и крылась вся суть магии, и, если бы он разобрался во всех хитросплетениях... кто знает, на какой уровень смогла бы выйти магия ератников. 

[indent] Природа аномалий, ужасная, необузданная, неестественная сила элементов разум Иоанна будоражила. Если бы только научиться ее контролировать. Иоанн закрывает толстую папку, убирает на полку к таким же, подписанными названиями различных экспериментов, и, собрав ошметки неудачной попытки отделить бестелесный дух от плоти, вываливает их из медицинской стальной емкости в коридор, где тут же раздаются голодные глухие подвывания и быстрый стук когтей по кафелю. Шляхта сжирает останки того, что раньше являлось их сородичем за несколько секунд. Они дернуться за большие куски, рычат, рвут жилы кривыми зубами, мерзко чавкая, добравшись до особенно сочного шматка мяса.

[indent] Раньше Иоанн гораздо болезненнее воспринимал неудачи. Мог перебить собственную шляхту, которую так заботливо растил и собирал из разных кусков. Мог уничтожить часть своих исследований. Сейчас же ему вполне было достаточно посмотреть, как свидетельства его неудачи хрустят в пасти шляхты. Когда они питаются, они растут, отращивают новые лапы, когти, рты. Иногда Иоанн “правит” их, ведь результаты роста часто непредсказуемы, и чтобы существо смогло снова функционировать, если лишняя конечность или внутренней орган будет ему мешать, ему требуется внимание создателя. 

[indent] Иоанн еще не научился создавать шляхту, которая сама бы себя могла поддерживать - его пределом были эти простые существа, задачей которых было охранять убежище. С которой они справлялись. Стоило только постороннему тронуть ниточку паутины, как они сразу же сбегались стаей голодных пауков.

[indent] Иоанн закрывает дверь в кабинет, оставляя пирующую шляхту на едине с добычей, когда воздух сотрясает голос, рвущийся из динамика рации сквозь помехи. Игорь часто связывался с ним, но к тому обычно обязывал протокол - он должен был докладывать буквально обо всем. Хотя, работа по устранению последствий и предупреждению аномальных активностей у них уже, грубо говоря, было поставлено на поток. Но сейчас в голосе Игоря была тревога, и слова его заставили Иоанна нахмуриться, подбирая рацию со стола.

[indent] - Игорь, ты хочешь, чтобы я тебе напомнил алгоритм противодействия “Туману”? Посидите на месте до рассвета и не ходите на голоса. Не дергайся, если не хочешь оказаться под Новосибирском. Сам виноват, что попался. Ты же не первый год работаешь, - Иоанн отзывается совершенно спокойно, продолжая разгребать беспорядок на операционном столе. Несмотря ни на что, он любил чистоту. Естественно, понятие о чистоте у него было своеобразное. - Как понял? 

[indent] Из рации доносятся только помехи. Иоанн закатывает глаза, надеясь, что никто из подопечных Игоря не сделает ничего неоправданно смелого, попытавшись вырваться. 

[indent] - Из отряда своего кого-нибудь видишь? Они со мной не связывались. Надеюсь, я еще не начал говорить задом наперед, - Иоанн смеется тихо и шумно выдыхает, опираясь на стол, залитый кровью, ладонью позади себя. Рация действительно могла сбоить. Аномалии может и не были такой уж большой помехой - разобрать голоса друг друга было можно, но бывало и так, что разрывы в яви адаптировались, и мешали уже не связи, а восприятию. Например, зацикливали одну фразу, или переводили все на другой, неизвестный человечеству язык. Сложно было угадать, что именно произойдет. 

[indent] Но, в любом случае, терять Игоря не хотелось. Он ценный, послушный, и, что самое главное, он не идиот. Игорь не рисковал зря, не мнил себя умнее всех. В общем, сотрудник крайне ценный, потому что таких - ищи свищи. Обычно на этой должности все очень быстро начинали считать себя богами, со всеми новомодными разработками НИИ, экспериментальным оружием и броней с защитой от ментального вмешательства. Игорь, на его же счастье, осознавал, что он лишь человек, и раз у такого существа, как Иоанн, ушли годы, чтобы хотя бы начать постигать природу нави, то у него шансы есть, только если он будет слушать и выполнять приказы.

[indent] У Иоанна неприятно сосёт под ложечкой, когда он снова слышит голос Игоря по рации. Конечно, он обязан был отчитываться, но обычно Стрельцов делал это буднично и без особого энтузиазма. Но сейчас Игорь был встревожен. Вряд ли напуган, хотя страх - это вне сомнений тот инстинкт, который обеспечивал ему такую хорошую выживаемость, как бы Игорь не пытался это отрицать и говорить, что после войны он уже ничего не боится. Напротив, он боится еще больше, потому что видел смерть. В каком-то смысле он, как и сам Иоанн, родился дважды. 

[indent] Так или иначе, Иоанн временно забывает о том, что только что делал, упирается ладонями в железный стол и гипнотизирует взглядом рацию. Что-то ему подсказывает, что Игорь еще выйдет на связь, если он еще жив. Он верил, когда Стрельцов говорил, что с аномалией, уже хорошо изученной в НИИ, что-то не то. 

[indent] Иоанн невольно пытается представить, что происходит в данный момент у Игоря. Наверняка он попытается найти кого-то из своего отряда. Такой уж он порой неразумно добродетельный. Иоанн думает, что стоит дать ему немного времени, хотя подробностей ему хочется немедленно. Просто выйти на связь, сказать, что с аномалией какая-то... аномалия - это все равно что потрясти куском мяса перед голодным бультерьером. 

[indent] Когда рация вновь оживает, Иоанн едва ли не подскакивает, хватая устройство в руки и жадно вслушиваясь. Ему хочется поторопить Игоря, и чтобы он уже сказать хоть что-нибудь дельное, но сдерживается. Его мозг жадно обрабатывает полученную информацию. Рука сама тянется к ручке, чтобы записать все слова Игоря на первом же попавшемся куске бумаги, иначе в приступе эйфории он просто забудет все через мгновение, а данные ему нужны. 

[indent] Когда рация тухнет и повисает долгое липкое молчание, Иоанн какое-то время просто смотрит в одну точку на стене. Потом рация снова шипит - это знак того, что Игорь все еще ждет ответа. Или просто хочет напомнить, что у Иоанна, помимо исследовательской, есть еще одна работа - по возможности повысить шансы на выживаемость отрядов МЧС всеми доступными способами. 

[indent] - Возможно, ты и твой отряд провалились на уровень глубже, к Нави. Реальность - это слоеный пирог. Ты наступил в зыбучие пески и провалился вниз. Это моя первичная оценка. Больше скажу на месте, - Иоанн не вдается в подробности, зная, что вряд ли они сейчас Игорю помогут, пролистывая страницы небольшого, но тяжелого, подбитого железом гримуара, - и шлем не снимай. Наверняка ты уже привлек внимание навьих духов. Впрочем, что я с тобой, как с маленьким? Твоя удача, если проход еще открыт. Я скоро буду.

[indent] Иоанн отжимает кнопку рации и вместе с этим быстро пробегается глазами по тексту гримуара. Ритуал его истощит, а сам он, да и вряд ли кто-либо еще, умел манипулировать Навью так, чтобы последствия всегда имели предсказуемый результат. Зато он очень хорошо понял логику реальности: то, по каким законам она работала, как часто эти законы менялись, и как ее просчитать. 

[indent] Проблема для Иоанна заключалась в том, что у него, во-первых, не было души в привычном понимании. В сообществе ератников до сих пор спорили на этот счет: лишены ли сородичи души, или же она попросту была проклята, да и в принципе, что можно называть душой. Иоанн придерживался версии нейтральной, что у вампиров просто нет “отражения” в Нави. И, так как он мало углублялся в эту тему, ему этого понимания хватало. Если Навь воспринимает его как шмат мяса, то все, что нужно было сделать для того, что она его “заметила” - лишиться физической оболочки. 

[indent] Иоанн проводит ладонями по стоящему возле его стола зеркалу. Порой ему нравилось смотреть на себя, порой нет - и тогда приходилось просить Игоря привезти из города другое зеркало. В этот раз тоже придется. Но по другой причине. Иоанн надавливает на гладкую поверхность зеркала пальцем, и от него идет узкая трещина. Потом кладет ладонь и трещин появляется все больше. Они тянутся, как ниточки паутины от центра, где его ладонь - паук. 

[indent] Иоанн ведет ладонью по зеркалу, срывая об острые, обнажившиеся края стекла кожу, прижимается лицом и чувствует, как стекло жадно глотает его кровь. Он закрывает глаза, срезая кожу с острых скул, обнажая мышцы. После этого он будет страшно голодным. Зверь уже смотрит на него из тысячи осколков, выжидая удобного момента, когда можно будет перехватить контроль. Иоанн обнажает клыки, и Зверь пока ему подчиняется, прячась подальше. Он выбирает осколок, в котором отражались его глаза и сжимает в руке, прежде чем залечить все раны, срывая с ладоней и лица остатки ненужного мяса. 

[indent] Естественно, ему известны координаты, по которым отправился Игорь вместе с отрядом. На выходе из НИИ его никто не останавливает. Иоанн так и не приучился писать рапорты о том, что он резко решил выйти в поле, и его уже давно не пытались к этому приучить, зная, что бесполезно, а бывает и опасно для здоровья. Он берет служебную машину, которую кроме него больше никто не брал, потому что обычно если Иоанн пользовался чем-то один раз, то эта вещь навсегда становилась его. 

[indent] Аномалию он чувствовать начинает внезапно, что плечи вздрагивают. Он и сам, как живой счетчик - за годы работы с аномалиями, уже научился на них реагировать. Его не пускает, потому что Навь выплевывает его обратно, как будто невкусную конфету. Но Иоанн поднимает на уровень глаз зажатый в руке осколок зеркала, и его тело теряет физическую оболочку - становится чем-то на подобии фальшивого духа. Ему удается обмануть реальность, и аномалия его впускает, хотя все еще не может на него воздействовать, как на человека или любое существо с душой. 

[indent] Иоанн делает несколько шагов вперед, не отводя взгляда от зеркала. Или ему кажется, что это было всего несколько шагов. Но Игоря он находит. Благо, что не его растерзанный духами труп. Голод ему здесь даже наоборот помогает - он во много раз ярче ощущает присутствие живого. Биение сердца, запах, страх. Как хищник, выслеживает добычу, только без единого следа на земле. 

[indent] Голову немного ведет, Зверя сдерживать все сложнее по мере того, как присутствие Игоря становилось все ощутимее. Без этого адского голода Иоанн вряд ли бы смог его найти. Духи разлетаются прочь и силуэты в тумане перестают танцевать вокруг, когда чуют кого-то, кто сильнее их. Хорошо, что собрались только эти падальщики.

[indent] - Игорь, слышишь меня? Не в рации, здесь. Смотри в осколок в моей руке и не смей отводить взгляд. Мы можем идти только вперед. Твоих... товарищей я не чую, они или выбрались, или провалились глубже. В любом случае, нужно уходить сейчас. И быстро. Я очень голоден, - каждое слово дается Иоанну с трудом, рука немного подрагивает. Он старается заранее ответить на все вопросы, которые возникнут в голове у Игоря, чтобы они не тратили время на разговоры. С другой стороны, если его разум будет занят чем-то, кроме мыслей о том, как же вкусно Игорь пахнет, и как сильно хочется разорвать артерию на его шее прямо сейчас, ему будет лучше. - Говори со мной. Отвлекай. И будь на чеку. Я мало чем смогу помочь, если кто-то еще решит тебя сожрать.