Окна, завешенные пыльными шторами от потолка до пола, на которые явно скидывался ни один десяток родителей. Относительно удобные стулья, по крайней мере, всяко лучше деревянных скамеек, стоящих по краям школьного коридора. Несколько скрипучих половиц. Громоздкие горшки с цветами на подоконнике, название которых Вася понятия не имела, потому как ботаника никогда её особо не увлекала, разве что сейчас, когда она готова была сосчитать каждый лепесток непонятного растения, лишь бы не смотреть в сторону сцены. Увы, к её величайшему сожалению, взгляд неосознанно  приклеивался к одной и той же точке. Василиса не могла сказать точно, в какой момент её реакция на Никиту Одинцова изменилась. Она категорически не хотела признаваться себе в том, что он ей нравится, но каждый раз когда тот оказывался  в зоне видимости, Хмельницкая становилась тише воды, ниже травы. Подобное случилось и сейчас. Когда Никита подмигнул ей, Васе захотелось провалиться сквозь землю, и, кажется, именно это она планировала сделать, сползая вниз и явно стараясь стать со стулом единым целым. Щёки в одну секунду покрылись алыми пятнами, и девушка мысленно выругалась, ненавидя эту особенность своего организма. Как будто мало ей бледности и веснушек, так еще и этот кошмарный румянец, делающий её похожей на свёклу. Ну это же ужас! А когда потом он с ней еще и заговорил, у Васи буквально перехватило дыхание. Грудную клетку сдавило, сердце плюхнулось в пятки и отрекошетило в голову, ладони вспотели, а румянец был на грани того, чтобы смениться на все остальные цвета радуги вместе взятые. Всё это продолжалось ровно до тех пор, пока Никита не перепутал её имя. Прекрасно, он даже не знает, как её зовут! И на что тут стоит рассчитывать? Неловкость Васи как-то сразу перетекла в злость, хотя скорее всего это была чистая вредность.
— Вообще-то меня зовут Василиса, и да, я сама прекрасно знаю, что у меня хороший голос, - маленький носик горделиво задрался в потолок, и девушка четким выверенным шагом направилась в сторону женского туалета, пребывая в легком ощущении прострации. Что она только что сказала Одинцову? Ч-т-о?!
— Повела себя, как полная дура!  - тихо бормотала Вася себе под нос, закрывая дверь и пытаясь отдышаться. Она встала возле зеркала и еще около минуты просто таращилась на воду, медленно стекающую из крана прямо в сток, — Больше никогда в жизни не выйду из этого туалета! Какой позор! Наверняка, он будет смеяться, это ж надо было ляпнуть такую глупость, еще и поправила его, словно мне есть дело до того, как он меня называет. Да хоть Агриппиной Павловной, лишь бы еще пару минут вот так вот рядом постоял.

Следующие пару дней Вася была мрачнее тучи, старалась не выходить из класса лишний раз и даже пропустила одну репетицию, сославшись на плохое самочувствие. И чего она тогда так разнервничалась? Одинцов же ничего такого не сказал, даже похвалил её. Просто дело в том, что раньше они хоть и пересекались на обсуждении каких-то мероприятий, но никогда особо друг к другу не обращались. Хмельницкая явно не ожидала чего-то подобного, но ей, конечно, было безумно приятно, что Никита все-таки её заметил. Прокручивая события в голове раз за разом, Вася пришла к выводу, что надо бы почаще петь на концертах. И нет, это абсолютно ни с чем не связано. Нисколечко. Она даже как-то привыкла к забавным подмигиваниям Одинцова, хотя бы перестала задерживать дыхание каждый раз, когда он оказывался рядом, а иногда и вовсе старалась на первой перемене как-то мимоходом пройти мимо него, чтобы получить очередную порцию приветственных взмахов. Реакция у неё самой однако была достаточно непредсказуемой. Первые пару раз Василиса просто молча проходила мимо, не в силах осознать произошедшее, затем начала бросать ответное приветствие, боясь лишний раз смотреть ему в глаза и изображая из себя жутко деловую особу, занятую чем-то важным. В конце концов, она даже начала сама здороваться первой, называя парня исключительно по фамилии, и пусть эволюция их "отношений" любому другому показалась бы весьма посредственной, для Васи все эти мелочи имели невероятное значение.

А когда Одинцов за неё заступился... На самом деле Васю одноклассники никогда особо не обижали, она ладила почти со всеми, могла легко ответить обидчикам, вот только Шепелев то и дело норовил вывести её из себя. Девчонки в один голос шутили, что Хмельницкая ему нравится, а та считала все это невероятными глупостями. Просто он дурак. И вообще, этим одноклассницам лишь бы сплетни какие-то придумывать, честное слово! Мальчишка, в свою очередь, не упускал момента подшутить над Василисой, то предложит учителю к доске ее вызвать, то спрячет тетрадь на другой парте, то придумает новое прозвище на замену "морковке", "тыковке", и всему прочему. Один раз Вася даже не выдержала и залепила ему учебником по голове, о чем, кстати, ни разу не пожалела. Вот и сейчас, стащил её блокнот прямо из рук и пулей вылетел на улицу, так что девушке пришлось бежать за ним, даже забыв переобуть уличные ботинки.
Никита возник неожиданно, и Васе оставалось только смотреть на то, как её одноклассники от стыда словно становятся на пару сантиметров пониже. Так, главное, держать себя в руках, держать себя в руках, держать себ...
— Не надо было помогать, я и сама прекрасно бы справилась, - парировала Василиса, прижимая блокнот к груди. Слова вылетели из уст раньше, чем они вообще успели перевариться где-то внутри и гораздо жестче, чем хотелось бы. Вдох. Выдох, — Спасибо.
Перекинулись парой фраз, и вот ей оставалось только смотреть в спину удаляющему Никите и ощущать внутри какое-то странное новое чувство... Он. Заступился. За неё. Это так круто! Вася летела домой на всех парах, почти сразу позвонила подруге и рассказала о случившемся.
— А он че? - воодушевления в голосе у Шурочки было даже больше, чем у виновницы всей этой ситуации.
— Он... Понюхал меня, - Вася неосознанно вновь приложила к носу свою футболку, пытаясь понять не воняет ли от неё чем-нибудь странным. Вроде ничего особенного.
— А ты че?
— А че я? Стояла там и смотрела ему вслед, аки Ассоль. Как думаешь, он меня пожалел, да? Подумает теперь, что я лохушка какая-то, которую все чмырят. А если и не лохушка, то явно ж ничего хорошего, да? Еще записи мои увидел, наверняка, решил, что я чиканутая. Короче, лажа какая-то, - к концу разговора Вася так себя накрутила, что скорая помощь в лице Шурочки была у её порога уже через час. И тут началось... Шура была на год старше Васи, мечтала стать московским дизайнером и разбиралась во всяких девичьих штучках, так что ей повод приодеть подругу был только на руку. Спустя некоторое время Хмельницкая была намарафечена, надушена и одета в одно из платьев, купленных матерью и предназначенных для приёма гостей.
— Выходи! - держа дверь, крикнула подруга куда-то в глубь подъезда, — Ты выглядишь прекрасно!
Послышались неуверенные шоркающие шаги. Шурочка была права, Вася действительно выглядела прекрасно. Длинные рыжие волосы, обычно заплетенные в косы или убранные в хвост, теперь волнами обрамляли лицо и струились по спине, а легкий макияж делал голубые глаза более выразительными. Не смотря на все уверения подруги, Василисе было очень непривычно появляться в таком виде среди дворовых друзей, потому как ранее она так наряжалась только чтоб порадовать мать на Новый год. Во дворе уже начали собираться ребята, так что Вася, почти вцепившись ногтями в несчастную Шуру, постаралась сесть где-нибудь с краю, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
— Если он не придёт? - наклонившись к подруге, шепнула Рыжая. Её свободная рука то и дело теребила подол зеленого платья, пытаясь хоть как-то унять волнующую дрожь, — Может мне стоит пойти переодеться? Я пойду, да, так будет лучше!
— А ну стоять! Да придёт, куда он денется, - в Шуре явно было побольше уверенности, — Хватит трястись, ты портишь весь имидж.
—  Весь что? - едва Вася успела открыть рот, как откуда-то сбоку послышался свист. Шепелев. Ну прекрасно, — Чего тебе?
— А чёй-то тыква в карету что ли превратилась? Вот это событие! - по обе стороны от парня стояли его друзья, начавшие в один голос напевать мелодию из киношной Золушки. Этот перфоманс приковал к компании взгляды всех ребят, находившихся на улице, и Вася почувствовала себя так, словно стояла голой перед ними всеми. Хотелось просто исчезнуть. Она уже не слышала, как Шура начала что-то выговаривать Шепелеву, как все остальные вновь занялись своими делами, обсуждая последние события, произошедшие в школе. Утонув в собственном позоре, Василиса даже не заметила, что в глазах других он был достаточно ничтожным.

Отредактировано вася хмельницкая (2022-09-28 10:04:14)