станция маяк — конечная |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » станция маяк — конечная » записки на полях » медлячок чтобы ты заплакала
медлячок чтобы ты заплакала
Аяна и Алмас
июнь 1996 года
Компания «ООО Рассвет» начинает подготовку к сносу городского стадиона, а общеобразовательная школа продолжает за него борьбу. Пока на фоне звучат мелодии выпускного, Аяна и Алмас вспоминают и о своём.
красивая я, а фотокарточку печатал алмасик
♬ намеренно нас ли травили звёзды?
Толпу, окружившую джисибишные грейдеры и ирмашные экскаваторы, было видно уже на перекрёстке. Вадим вырулил вправо, проехав на красный. Сигнальные гудки сбившихся в гусеницу жигулей перемешались с людскими криками. Аяна нехотя приспустила стекло и выглянула на улицу.
- Да, Михаил Вениаминович. Нет. Да. Да. Нет. Всё под контролем, Михаил Вениаминович. Нет, я разберусь. Никакие коррективы в график вносить не потребуется. Стройка начнётся в срок. Да. Видела, инфляция в двадцать один. Поняла. До свидания.
- Приехали, Аяна Бавасановна, - подал голос Вадим, поправляя салонное зеркало. - Где мне вас подождать?
Аяна придирчиво осмотрела макияж - не получилось ни выспаться, ни успеть накраситься красной помадой. Квартира, которую она снимала в Новом городе, окнами выходила во двор с по-новомодному выстроенной ротондой. Вчера вечером там крутили «Джентльменов удачи», а потом подростки устроили дебош. Пришлось вызывать милицию. Приличный можаровский район, а гнильё всё то же. Аяна с завистью рассматривала в «Комсомольской» фотографии с предпоказной московской премьеры: Алёна звонила и, захлёбываясь восторгом, рассказывала, каким классным вышел этот самый «Побег из Лос-Анджелеса» с Куртом Расселом (красавчик!). Ну а у Аяны под окнами было круглосуточное бесплатное шоу «можарская гопота».
- Через два квартала есть ресторан «Мимоза», - она захлопнула пудреницу с зеркальцем, - подожди там.
Рассчитывать на Вадима не приходилось. Нанятый Михаилом Вениаминовичем водитель больше рыбалки любил только водку, а уж в Можаровске-то быстро нашёл, с кем подружиться и у кого угощаться: взыграли иркутские корни и дали о себе знать. Аяна неспроста отправила его в «Мимозу», оплот жёнушек госслужащих, подальше от оплота армянского радушия, где Вадиму бы точно налили.
Хлопнув дверью, она вышла на улицу. Погода выдалась прохладной, двенадцать градусов, но борцов за справедливость это не останавливало: у ржавых трибун стадиона сгрудились местные жители, учителя и школьники. Часть из них пришли в парадных выпускных нарядах: девочки в платьях и фартуках, с бантами, мальчики - в костюмах и галстуках. Ясное лазурное голубое небо разрезали побеленные транспаранты с красными буквами - «нет застройке!», «воры, прочь!», «руки убрали от школы № 1359»! Почти всё - с ошибками.
- Смотри, - вылупив глаза, один из воюющих, в красном спортивном костюме, пнул товарища в кожанке и футболке «Король и Шут», - на «бэхе» приехала! С водилой!
Аяна поправила поправила солнцезащитные очки (Италия), засунула руки в карманы чёрного пальто (тоже Италия) и зацокала каблуками в сторону мракобесия. Предводительствовал здесь никто иной, как директор её родной школы номер тринадцать пятьдесят девять, а по правую его руку красовались две отлично знакомые макушки.
- Товарищ Красельский, товарищ Сторожев, - прохладно поздоровалась Аяна с директором и его припевалами, спуская с носа оправу, - товарищ Шохо.
Больше десяти лет прошло с тех пор, как она вырвалась из этой дыры, а Шохо и Дюша всё так же друг на друге паразитировали. И правда неразделимый тандем, ничего не скажешь.
- Прошу освободить дорогу и не разводить цирк. Всё уже решено, стадион идёт под снос, документы подписаны. Стоит ли всё усложнять и портить выпускникам настроение? - Аяна кивнула в сторону взволнованных, уже вспотевших ребят. Кто-то притащил радиоприёмник и врубил «Прекрасное далёко». Очаровательная сентиментальная сценка.
Впрочем, она лукавила. Документы всё ещё лежали в администрации, и глава районе их не подписал: сопротивлялся. Его почти удалось убедить в необходимости принятия решения правильного, и теперь Аяна ждала последнего штриха - письма из Сургута с весьма пикантными и компрометирующими фотографиями. Но стройку нельзя было затягивать.
Аяна недовольным взглядом поверх очков скользнула по Алмасу: его мелким морщинкам у глаз, застиранным «адидаскам», стёртым кроссовкам. Образец физрука провинциальной школы. Это теперь, оглядываясь назад, она понимала, что всё для Алмаса было предрешено, и каждый его шаг вёл к этому самому моменту.
Но, как у настоящего образцового физрука, он успел обзавестись утиным выводком. Вот и теперь его, маму-гусыню, облепили школьники: расфуфыренные, с зашкаливающим тестостероном и готовностью идти на войну.
Аяна щёлкнула зажигалкой (Германия, с резьбой по слоновой кости и в кожаном чехле), чуть склонила голову и прикурила «Мальборо». Спешить ей было некуда.
Отредактировано Аяна Дамбаева (2023-03-05 20:20:27)
красивая я, а фотокарточку печатал алмасик
Жизнь в Можаровске - это застыть во времени. Тут практический ничего не менялось годами. Жители города и области так привыкли к этому, что любое мельчайшее изменение было событием грандиозного масштаба. В этом было своё очарование провинции, но именно от этого молодёжь и бежала подальше в шумные города, где время двигалось, а значит была надежда на будущее.
Алмас часто думал о той другой жизни, где он не повредил спину, где не пропадал его младший брат, где Аяна не уехала в Москву без него. Она ему ничего не была должна. по сути у них-то и отношений не было, хотя все знали, что Шохо втрескался. В своих юношеских мечтах он получил спортивный разряд, уехал на соревнования в Москву и остался там. В реальности же он стоял на старом стадионе среди шумной толпы противников строительства здесь новых домов.
Не то, чтобы стадион как-то оправдывал своё существование - всё давно проржавело и сыпалось прямо на глазах, тут чаще бухали по ночам бомжи, чем проходили какие-то соревнования. О спорте, в принципе, в Можаровске давно позабыли вместе с пионерами и всеми стремлениями коммунизма. Директором школы двигала чистая обида. Шохо подозревал, что тот хотел получить деньги, компенсирующие ностальгию по весёлым стартам. Сам Алмас пришёл сюда ради Дюши, вот он-то и правда горел желанием защитить родные просторы от "новомодных пидорасов" со свойственным ему рвением и наивностью, подкрепленными настойкой от бабули Алмаса (пробивает даже оборотней). Школьники же просто прибежали поглазеть и поучаствовать в самом интересном замесе лета.
Алмас лениво шикал на учеников, чтобы те не лезли к строителям и не провоцировали драки, пока не появилась ОНА. Шохо сразу узнал знакомые черты, пусть и приправленные столичным лоском. Если раньше у него спрашивали, зачем ему такая сука как Аяна, он отвечал, что вовсе она не такая, просто у неё тяжёлая жизнь. Но сейчас он готов был признать всю глубину сучности, которая буквально выливалась из каждого отточенного движения Дамбаевой, начиная с того, как она захлопнула дверь дорогущей иномарки. В голове промелькнуло : "Знал бы, оделся поприличнее".
- Аяна, ты же отличницей была, - начал лепетать директор школы, пока Алмас ловил сердечный приступ за сердечным приступом, разглядывая школьную любовь, - Как можно так? Разве мы тебя все чем-то обидели? Ты подумай о детях, ты же женщина, будущая мать, - он картинно прижал к себе одного из школьников, - И без этого проблем хватает, мест для молодёжи в городе нет, а вы хотите у них последнюю радость отнять!
Шохо поздно понял, что слишком долго пялиться на губы Аяны, когда та прикуривала импортные сигареты. Весь её образ состоял из чего-то недостижимого в финансовом и моральном плане. Как будто между ней и всеми остальными здесь стояла толстенная стена из льда - не иначе замок Снежной Королевы. Дюша толкнул Алмаса в бок, призывая не забывать об общей борьбе.
- Одинцов, ёптвоюмать, - опомнился Шохо, хватая боевого школьника за шиворот, когда тот уже рванул вперёд высказать всё, что он думает, - На месте стой, кому говорят, - он буквально запихнул парнишку себе за спину, - Хорошо выглядишь, - громко сказал он, нарушая напряженную тишину, - Неужели в Москве все деньги закончились и ты решилась взяться за родной город, Аян? Харгыдаа һайн ябаагтү? Хэр байнабта? Совесть совсем в буксэ засунула?
Ирония встречи зашкаливала. Аяна неспешно затягивалась сигаретой - её кончик игриво искрился чем-то нежно-оранжевым; чем-то немногим, что могло провести ниточку между днём сегодняшним и днём прошлым. Раньше они часто курили за трибунами стадиона и у кладовок; когда-то здесь они с Шохо и Сторожевым делили бутылку дешёвого коньяка по кругу. Со своим прошлым Аяна распрощалась без сожаления, и даже сейчас, когда она оказалась запертой в Можаровске не по своей воле, не собиралась сталкиваться с ним снова. С самого своего приезда в декабре, Аяна не собиралась пускаться в ностальгические путешествия. Сестру в тюрьме она навестила единожды, составила компанию маме; с Жамсо, его женой, тремя племянниками и четвёртым на подходе общалась дважды. Оставила конверт с деньгами и предложила купить молодой семье дом попросторнее и с газом, работающим без перебоев. Сноха просияла, будто вознеслась, а Жамсо гордо отказался - с его точки зрения, Аяна предала их всех, предпочтя семье и шаманскому профсоюзу деньги. Жамсо мог сколько угодно кичиться, но коляски и памперсы они всё ещё покупали на её премию.
Аяна редко пересекалась с одноклассниками в городе, вежливо здоровалась и обрывала нежелательные разговоры. Она, конечно, слышала, что Шохо из гордости семейства теперь превратился в городскую надежду: эдакий работящий ангел, избравший нелёгкий путь физрука. И всё-таки ей хотелось верить, что всё это злые слухи и неправда, что Алмас нашёл свой способ заняться в жизни чем-то полезным. Но вот он стоял перед ней, осаживал школоту и почёсывал недельную щетину. Аяна ждала, что её накроет волна разочарования или презрения, но вместо того в горле встал ком - её коснулось предательское остриё меча сожалений.
Хлипкий додик повис на Алмасе - что за герой! А Шохо, ожидаемо, решил выступить. Аяна лениво повела рукой, ища, куда бы выбросить окурок, и, не найдя мусорки (куда уж там! весь стадион давно превратился в одну сплошную помойку), затушила его о торчащий железный столб.
- Товарищ Шохо, будьте добры, говорите по-русски, - обратилась она к Алмасу, уставившись на него немигающим взглядом, - чтобы все граждане могли вас понять и услышать.
Это был последний рубеж, который она перешла, и Аяна знала, как это выглядело. Даже у Дюши лицо несколько вытянулось. Если ты рождался в бурятской общине, то ей и принадлежал - вы держались в стороне, потому что ловили косые взгляды и недо-шутки, пропитанные ненавистью. Вы держались вместе, потому что других путей не было, и буряад хэлэн объединял вас, делал чем-то большим, чем просто бандой. А теперь Аяна проводила черту, давая чётко понять, где был Алмас, а где - она и представители ООО «Рассвета».
Речь Алмаса была меньшей из проблем - гораздо больший интерес представлял директор Красельский.
Отличницей, усмехнулась Аяна, как же, уже забыли, как заставили русичку снизить балл, а затем пересдавать биологию - лишь бы золотая медаль не ей досталась, а той шалаве, дочке директорской свояченицы? Короткая нынче у учителей память. А сколько бравады было вложено в заботу о молодёжи! Выпускницы в бантах и кружевных передничках аж приободрились. Красельский проводил каждые чётные выходные в бане с главой администрации и казначеем, что ж не выходатайствовал бюджет?
- Лев Павлович, - Аяна посмотрела директору прямо в глаза, и тот, смутившись, заинтересовался бабочками на выкорчеванованной клумбе, - вы и сами всё прекрасно понимаете. Стадион пришёл в негодность больше двадцати лет тому назад. Сегодня он представляет собой прямую угрозу для всех своих посетителей! Неужто вы забыли тот случай, когда приезжал Жуков? А любительские соревнования с иркутской гимназией? Лев Павлович, разве вы хотите новых жертв?
О, скандал после визита Жукова, главы управления физической культуры и спорта мэрии Новосибирска, разгорелся грандиозный. Прямо на делегацию свалилось несколько балок, а одна из них протаранила казённые красные «Жигули». Иркутским футболистам повезло меньше - двое из них получили травму во время игр, а второго завалило в амбаре. С каждой новой упомянутой неудачей лицо Красельского лишь серело.
Получая разрешение на снос исторических зданий в Москве, Аяна угрызения совести не ощущала практически: особняки стояли неприкаянными, жильцы ими не занимались. Стены гнили, под крышей заводились тараканы, на лестницах ночевали бомжи и питерские наркоманы. Но здесь, в Можаровске, Аяна ощущала себя чуть ли не героем: снос стадиона был срочной мерой необходимости. Власти города заниматься таким неприятным действом, безусловно, не собирались - это ж потом надо было бы вкладывать средства в некую альтернативу. К счастью, перед Аяной такой задачи не стояло.
- На этом месте, - Аяна указала пальцем на землю, - будет выстроен замечательный торгово-развлекательный комплекс. Для вас же, ребята. Со сквером, дорожками и кленовой аллеей. Кинотеатром, игровыми автоматами и кафе-мороженым. Завезём «Шоколадницу», обеспечим жителей рабочими местами, и никто колено о железный прут не раздерёт. А сейчас, вы, - и она перевела палец на директора, - лишаете всех этих, - палец уткнулся в жужжащие экскаваторы и грейдеры, - честных людей куска хлеба и заработка. А наш город - шанса на лучшую жизнь. И, к тому же, способствуете существованию опасного для жизни объекта. Я вот не хочу больше встречать название родного города в «Комосомольской правде» в связи с травмами, полученными на городском стадионе. А вы, Лев Павлович?
Речь вышла потрясающей. Её не испортил даже холодный тон Аяны. Выпускники, собравшиеся с транспарантами, неловко переступали с ноги на ногу, кто-то кашлял в рукав куртки. Аяна, конечно, лукавила, но это была ложь во благо.
Отредактировано Аяна Дамбаева (2023-03-24 17:42:05)
красивая я, а фотокарточку печатал алмасик
Сделать замечание за родной язык - это последнее, чем можно было окончательно растоптать Алмаса и весь Можаровск. Буряты - никогда не были местной титульной нацией, так что сохранять "самость" было не так легко. Особенно, когда вас объединяет не столько национальность, сколько недоступные другим тайные знания о духах и изнанке этого мира. Аяна разом отринула это всё, обрывая единственную ниточку связи, за которую так пытался схватиться Шохо в разговоре.
- Могу повторит по-русски, - с заметным раздражением процедил Алмас, - Как доехала? Не сильно совесть мучает? - перевёл он общий посыл, - Ты тут явно не из-за стадиона, может оставишь всех в покое?
Историю с соревнованиями помнили все без исключения. Денег на ремонт стадиона никогда выделять не хотел. Спорт не был перспективным направлением. Можаровск, в целом, не имел никаких перспектив, так что деньги оседали у местной администрации исключительно в карманах, а потом помогали власть имущим переехать в Москву. На их место приходили приемники, и всё повторялось раз за разом.
Самому Алмасу, если честно, было плевать на стадион до той самой минуты пока Аяна не начала показывать всем, кто тут хозяйка. Теперь это было не дело меланхоличной тоски по былым временам, когда стадион сиял новизной и использовался исключительно по назначению, а люди были слишком верны идеалам советского строя, чтобы пить, курить и портить общественный социалистический инвентарь. Теперь это было исключительно делом шаманской чести и горького чувства почти детской обиды.
- Аяночка, да что ты такое говоришь, - снова залепетал директор, - Э-это же было случайно, - он заметно вспотел и не мог найти больше оправданий для жизнедеятельности стадиона, - как же дети? Торговый центр же не важнее детей? - почти без надежды и очень невпопад спросил он.
Алмас всё больше жалел, что в своё время не научился наводить какую-нибудь молниеносную порчу. Его взгляд медленно перешёл на Яшу, вздыхавшего от скуки - отличник явно чувствовал себя не в своей тарелке на этом шумном мероприятии. Шохо наклонился к парня и что-то быстро заговорил ему на ухо, а потом бодро подтолкнул под спину.
- И этот же торговый центр отнимет работу у ваших родителей, а не обеспечит ей, - мрачно добавил Алмас, как только разобрался со своими секретными поручениями, - Позову на нищенские зарплаты, а все деньги заберут в Москву, пока местные бизнесы позакрывают. Последнее, о чем думает фирма госпожи Дамбаевой - это местные.
На заднем плане послышался жуткий шум. Одна из строительных машин съехала с горы грунта, который успела накопать и завалилась набок. Благо в кабине никого не было. Маленький оползень устроил своими способностями Яша, а дальше дело было за физикой и не самым удачным расположением тяжеленого экскаватора (местные рабочие были не самыми обученными профессионалами). Стоило всего лишь слегка подточить точку опоры и машину буквально притянуло к земле под собственным весом. Такого феноменального успеха Щохо не ожидал. Его просьба к школьнику-экстрасенсу скорее было "пальцем в небо" в надежде сделать хоть что-то. Вернувшийся на место Яша и сам был в шоке.
- А вот и знак от местных духов, - спокойно сказал Шохо, - Дорогой наверное, - он кивнул на экскаватор, - Обидно будет, если сломался.
Вы здесь » станция маяк — конечная » записки на полях » медлячок чтобы ты заплакала
